– В последнее время участились разговоры о необходимости возвращения представителей Нагорного Карабаха в переговорный процесс по урегулированию армяно-азербайджанского конфликта. Что это даст? Насколько с возвращением Степанакерта за стол переговоров станет конструктивной позиция азербайджанской стороны?

– С азербайджанской стороны мы конструктивизма не наблюдаем. Действительно, разговоров о необходимости придачи переговорному процессу полноценного формата стало больше. И это, правда, необходимо. Организации, которые сегодня выполняют посредническую миссию, в частности Минская группа ОБСЕ, чем дальше, тем четче осознают и приходят к выводу, что без участия в переговорах Нагорно-Карабахской республики серьезных результатов не достичь. Мы в наших заявлениях, в ходе контактов с международными организациями, с той же Минской группой ОБСЕ постоянно подчеркиваем необходимость восстановления прежнего формата переговорного процесса, в котором участвовали бы наши представители. Сама природа вопроса обязывает, чтобы международные посреднические организации использовали все возможные методы для возвращения процесса в прежнее русло. Мы уверены, что это приведет противостоящие стороны и сам процесс урегулирования к более результативным и более эффективным решениям.

– Президент Азербайджана Ильхам Алиев, еще недавно категорически отвергавший возможность диалога со Степанакертом, как-то смягчил свое отношение, обмолвившись, что это, в общем, допустимо. Но одновременно он ужесточил риторику: не решится проблема миром – будем решать военным путем. Насколько, на ваш взгляд, серьезны такие угрозы?

– Дело не в серьезности. Дело в отсутствии конструктивизма в поведении политического руководства Азербайджана. На протяжении долгого времени азербайджанская сторона демонстрирует одну примитивную линию. На наш взгляд, это главная – наряду с тем, что в переговорах не участвует Карабах, – причина того, что на сегодняшний день в переговорном процессе нет результатов. Подобное поведение Азербайджана, в частности милитаристские заявления, милитаризация страны, ни в коей мере не может способствовать разрешению конфликта. Поэтому мы постоянно призываем Миссию ОБСЕ и те организации, которые время от времени с нами общаются, чтобы они использовали все возможности для того, чтобы Азербайджан изменил ничем не оправданное, агрессивное поведение. Такая линия не может повысить эффективность переговорного процесса.

– В и без того сложный процесс урегулирования конфликта готова, а по большому счету уже вмешивается Турция – стратегический партнер Азербайджана.

– Фактор Турции всегда присутствовал в регионе. Участие Анкары в региональных делах в разное время носило разный характер. Сегодня Турция более очевидно претендует на прямое участие в переговорном процессе по Карабаху. Это, конечно, недопустимо для нас. Мы не скрываем, что участие Турции только усугубит процесс. Поэтому мы не видим необходимости в ее участии и не видим необходимости в изменении формата, кроме нашего возвращения за стол переговоров. В конце концов, следует уважать решения будапештского саммита, в соответствии с которыми Нагорный Карабах признан полноценной стороной переговорного процесса.

– Посредники объявили Мадридские принципы урегулирования базовыми, с чем вроде бы согласились и Ереван, и Баку. Потом оказалось, что это не совсем так, что стороны должны представить некие дополнения и изменения. Теперь Баку и Ереван обвиняют друг друга в затягивании представления этих корректировок. При всем этом озвучиваются какие-то формулы сдачи Азербайджану семи районов так называемого пояса безопасности Нагорного Карабаха: «2 плюс 3 плюс 2». Словом, все очень туманно и запутанно. Не проясните, что происходит на самом деле?

– Не только Мадридские принципы, а и все другие, которые вырабатываются и выносятся на рассмотрение сторон, всегда будут казаться туманными и неясными по той одной причине, что они не вырабатываются совместно с нами. Мы уважаем работу Минской группы ОБСЕ, глубоко признательны ей, ибо считаем, что сегодняшний относительный мир достигнут в том числе благодаря ее работе. Но, уважая эту миссию, мы в то же время говорим: любые принципы и схемы урегулирования проблемы следует разрабатывать вместе с нами. Чтобы претворить их в жизнь, необходимо согласование с НКР на каждом этапе, так как впоследствии несогласованность создает серьезные проблемы.

– Одновременно с утечкой информации о «схеме» поэтапной передачи Азербайджану районов появилась и другая – о скорейшем возвращении азербайджанских беженцев. Готово ли их принять карабахское общество?

– Мы очень часто затрагиваем эту тему. В этом свете хочу подчеркнуть, что проблему следует рассматривать комплексно: если говорим об азербайджанских беженцах, то не должны забывать и о полумиллионе армян, которые вынуждены были покинуть родные места проживания или насильственно были выдворены оттуда. Поэтому вопрос возвращения конкретно и только азербайджанских беженцев не может быть нами воспринят. Мы готовы рассмотреть вопрос беженцев в целом, то есть с учетом интересов беженцев армян.

– В ограниченном бюджете Нагорного Карабаха нашлись средства для восстановления мечети в Шуши. Но ведь других проблем хватает?

– Мечеть – часть культурных ценностей нашей республики, не принадлежащая отдельному народу. Точно так же, как наша церковь не может принадлежать только народу Карабаха. Мы считаем, что это ценности общечеловеческого характера. Соответственно и такое отношение. По мере возможности еще больше средств будем направлять на восстановление памятников культуры и архитектуры независимо от их религиозной принадлежности, будь они мусульманские или христианские.

– Каким вы видите будущее Карабаха – в составе Армении или все-таки республика будет вторым армянским государством?

– Мы достаточно долгое время отстаиваем независимость нашей республики и живем в режиме свободного государства. Наши усилия сегодня направлены на то, чтобы нашу фактическую независимость признало международное сообщество. Это основная политическая линия нашего государства.

– Ваша главная цель на посту президента НКР?

– Много чего нужно сделать. В первую очередь надо решать социально-экономические вопросы. Война разрушила нашу экономику, была уничтожена вся инфраструктура республики. Сегодня мы постепенно восстанавливаем экономику. В прошлом году, например, рост ВВП составил 13,1%, и это в условиях мирового кризиса. Этот успех я склонен объяснять отношением нашего народа к своей стране. Ну а главная цель или мечта в том, чтобы мы достигли признания своей независимости, обеспечили бы нормальные условия жизни для своих граждан, чтобы народ, который четыре с половиной тысячи лет живет на своей земле, имел возможность трудиться в мирных условиях, растить детей, радоваться жизни.

Юрий Симонян,
«Независимая газета»
27.05.2010 г.