На этот откровенно авантюрный шаг, который грозил катастрофой не только обоим народам, но и всему региону Южного Кавказа, Баку пошел, лелея мечты о силовом разрешении конфликта и питая иллюзии относительно безнаказанной расправы над провозгласившим независимость Нагорным Карабахом.

Развязать войну Азербайджану было легче, однако куда сложнее было её остановить. Даже тогда, когда иллюзии о силовом превосходстве вскоре развеялись. Но не развеялись мечты и устремления Азербайджана, никак не желавшего мириться с реалиями и отказываться от своей политики вооруженного захвата Нагорного Карабаха и уничтожения его армянского населения.

Путь к миру, а точнее - к перемирию, оказался достаточно трудным и тернистым. Заключению Азербайджаном, Нагорным Карабахом и Арменией соглашения о прекращении огня предшествовали весьма тяжелые переговоры в столице Киргизии Бишкеке, проходившие под эгидой Межпарламентской ассамблеи СНГ и ознаменовавшиеся подписанием 5 мая главами парламентов всех трех сторон конфликта так называемого Бишкекского протокола. Ему, в свою очередь, предшествовало принятое в Москве 15 апреля того же 1994 года Заявление глав государств СНГ, в котором императивно требовалось прекратить кровопролитие в Нагорном Карабахе.

Знакомство с документальными материалами того времени дает достаточно ясное представление о перипетиях дипломатической борьбы вокруг уже упоминавшихся документов. Здесь следует отдать должное российскому посредничеству в лице Владимира Казимирова – сопредседателя Минской группы ОБСЕ, в 1992-96 г.г возглавлявшего посредническую миссию России по Нагорному Карабаху. Опытному дипломату потребовалось немало усилий для того, чтобы добиться подписания всеми сторонами вначале Бишкекского протокола, а затем и соглашения о прекращении огня. Ведь официальный Баку никак не хотел мириться с тем, что на равных правах и с равными обязанностями своей подписью скрепит эти документы и Нагорный Карабах, статус которого бакинское руководство пыталось низвести до уровня армянской общины, дабы приравнять к выдуманной на скорую руку так называемой общине азербайджанской. Что, разумеется, противоречило здравой логике, ибо азербайджанцы Нагорного Карабаха не имели своего представительного органа, а значит, и не имели никаких полномочий ни для подписания документов, ни для того, чтобы нести ответственность за реализацию будущего соглашения. К тому же, азербайджанцев на тот период в Нагорном Карабахе практически и не осталось – эта так называемая община перестала существовать как пятая колонна бакинской агрессии и вместе с основными вооруженными формированиями покинула пределы НКР.

Надо сказать, что Азербайджан в тот период совершал слишком много шагов, идущих вразрез со здравым смыслом. Хотя почему только в тот период? С тех пор минуло 16 лет, а Баку до сих пор пытается делать вид, что Нагорного Карабаха как полноправной стороны конфликта не существует. Но ведь трехсторонняя конфигурация конфликта фактически была подтверждена в том же Бишкеке, а затем и на Будапештском саммите ОБСЕ в декабре 1994 года. Баку следует, наконец, понять, что без осознания и принятия этой очевидной истины едва ли можно ожидать полноценного и конструктивного диалога в переговорном процессе. Иными словами трехсторонний формат – это необходимое условие разрешения проблемы. Потому как, условие достаточности определит только и только народ Арцаха.

Ведь, по достоинству оценивая вклад российского посредника в установление перемирия, все же хотелось бы отметить, что азербайджанскую сторону принудила к миру Армия обороны НКР. Ведь еще до Бишкека были договоренности о прекращении огня, однако Азербайджан весьма часто использовал их для передышки и затем срывал эти договоренности в надежде военным путем добиться своей цели. В качестве примера можно привести военную кампанию Азербайджана зимой 1993-94 г.г., когда в нарушение договоренностей азербайджанская армия предприняла контрнаступление практически на всем протяжении линии фронта, однако понесла большие потери и не смогла добиться перелома. Фактически к весне 1994 года азербайджанская сторона уже была готова к заключению соглашения о прекращении огня, и прежде всего – от безысходности и военной слабости. К слову, когда ситуация на фронте складывалась для Азербайджана не лучшим образом, он, не прибегая к услугам посредников и не считаясь со своим пострадавшим реноме, напрямую выходил на контакт с Нагорным Карабахом на предмет переговоров о мире.

Вот уже 16 лет сохраняется мир в зоне конфликта. Тогда, в 1994-ом, заключение соглашения о прекращении огня, пусть и с принуждением Азербайджана к этому, все же знаменовало собой торжество здравого смысла. Почему же Баку сегодня утратил чувство реализма, а с ним и разум, не прекращая угроз возобновить войну? Может Баку кажется, что они стали сильнее в военном отношении и блиц-криг ими уготован? Может, там кажется, что азербайджанские солдаты прошли выучку турецких офицеров и теперь им не страшно воевать? Или как и в прошлую военную кампанию Баку думает отправлять на передовую представителей нацменьшинств как пушечное мясо?

Как бы то ни было, уроки прошлого не пошли Азербайджану впрок и им не сделаны соответствующие выводы. А значит, принуждение к миру должно быть продолжено, и Армия обороны НКР как важнейший фактор безопасности Нагорно-Карабахской Республики и стабильности в регионе должна и далее нести свою миротворческую миссию. Пока разум в Азербайджане не возобладает. И только тогда хрупкое перемирие трансформируется в полноценный и бессрочный мир.

Defacto.am