Можно предположить, что «прыжок» Армении в реальную региональную политику был осуществлен вынужденно, под напором объективных процессов, важнейшим из которых стала война России и Грузии, по итогам которой Россия нарастила и укрепила свою южную границу и, как это ни парадоксально, реабилитировала свой международный имидж (ибо наиболее губительным для российского имиджа поведением является демонстрация слабости), однако при этом упустила стратегическую инициативу на Южном Кавказе в целом. Мир с Турцией стал после этого единственно возможным сценарием армянской внешней политики, мгновенно почувствовавшей дуновения различных ветров, прежде удерживаемых российским колпаком безопасности.

Однако армяно-турецкое примирение не есть для Армении и армянского народа процесс исключительно политический. Нельзя его назвать и сугубо историческим. Налицо важнейший психологический барьер, преодоление которого можно постфактум квалифицировать как проявление силы и политической воли. В то же время, это шаг вынужденный, мотивированный осознанием собственной слабости.

Сегодня, когда реальный смысл происходящих в регионе процессов полностью обнажен, стоит обратиться к двум взаимно исключающим позициям в контексте возможной стратегии Армении.

Приверженцы «жесткой линии» утверждают: Армения не должна идти на соглашение с Турцией, поскольку тем самым она ставит под сомнение результат вековой борьбы армянского народа за выживание, а в последнее десятилетия и за признание геноцида. Еще более радикальные силы говорят: армянский народ в будущем должен потребовать от Турции компенсации своих потерь – материальных и территориальных. Любая связь между процессами армяно-турецкого примирения и нагорно-карабахского конфликта этой группой исключаются – это два разных процесса, и предусловия неприемлемы.

В реальности мы видим, что государственную внешнюю политику осуществляют сторонники мягкой линии, главный смысл действий которых заключается в использовании всех возможностей для диалога. Можно предположить, что выбор в пользу мягкой или конструктивной линии был сделан не потому, что она наиболее целостно отражает национальные интересы Армении и чаяния армянского народа. Текущая внешняя политика полностью обусловлена тем потенциалом, который удалось обеспечить Армении за свою многовековую историю. Прямо скажем, потенциал этот оказался невелик, и это тоже результат объективный.

К чему же ведут «жесткий» и «мягкий» сценарии армянской стратегии, и существует ли «средний» курс?

Жесткий сценарий, предполагающий сколь угодно долгий статус-кво в зоне карабахского конфликта и на армяно-азербайджанской границе и сколь угодно долгое противостояние Армении — Турции на международной арене, в итоге может привести к двум результатам: истощению политических, экономических и демографических ресурсов Армении, а значит, к войне и коллапсу армянской государственности или же к совместной капитуляции Азербайджана и Турции. Предлагаю читателям самим оценить степень вероятности этих двух вариантов.

Мягкий сценарий, предполагающий, разблокирование армяно-турецких отношений параллельно с ломкой статус-кво в зоне нагорно-карабахского конфликта под гарантии международного сообщества, также чреват двумя возможными вариантами исхода: либо Турция и Азербайджан воспользуются новой реальностью и нарастят совместное военно-политическое (с азербайджанской стороны) и культурно-экономическое (с турецкой) давление на Армению и Карабах, либо, польщенные доброй волей Армении, способствуют ее процветанию. Полагаю, что и в данном случае читателю не сложно будет выбрать наиболее вероятный из двух возможных вариантов.

Как видим, и «жесткий», и «мягкий» сценарии одинаково опасны для Армении, а потому приверженцы обеих линий своими действиями и призывами не только не облегчают, но и еще более усложняют возможность выхода на «средний» курс, который, вне всякого сомнения, существует и является единственно верным.

Выбор этого курса — историческая и стратегическая необходимость для армянского народа, главный экзамен в ее новейшей истории. Задача эта отнюдь не тривиальная, поскольку упирается в одну из самых каверзных тем армянского самосознания – в проблему двуликости армянства в ее широком смысле, различия духовного мироощущения и реальных жизненных приоритетов Армении и Диаспоры. Сразу отмечу, что инициирование и эскалация полемики между представителями Армении и Диаспоры вокруг текущих политических процессов в регионе станет роковой ошибкой армянства как совокупного организма, ибо данная полемика станет столкновением «жесткой» и «мягкой» линии, но отнюдь не результатом совместного поиска «среднего» курса.

В текущей ситуации стоит признать, что Армения как государство полностью провалила стратегическую задачу основания каналов общения с Диаспорой. Именно поэтому совокупный «армянский голос» не состоялся. То, что мы слышим сегодня, — это гомон, в котором превалируют крики отчаяния, а не внятный диалог двух сторон с одинаковой задачей, но различными ресурсами и полем активности.

Критика, доносящаяся сегодня из Диаспоры в адрес армянский властей, контпродуктивна по своей сути, поскольку официальные руководители Армении вынуждены ориентироваться не на эмоции армян США, Франции, Ливана и России, сколь справедливыми и сильными они ни были, а на реальную расстановку региональных сил, реальный потенциал Армении и реальную задачу обеспечения безопасности граждан Армении. Других приоритетов у армянских властей быть не может. В данном случае Диаспоре и выступающим от ее имени необходимо четко разделить свои приоритеты от государственных интересов Армении. Но это ни в коей мере не означает, что действия Диаспоры во имя армянских национальных интересов будут обязательно противоречить государственным интересам Армении. Наоборот…

Планомерный и не ослабевающий нажим Диаспоры на Турцию может и должен работать на облегчение процесса переговоров для армянских политиков. Диаспора, как организм в достаточной мере аморфный, не подвержена таким же серьезным рискам, как государство Армения и ее граждане – живущие в конкретно очерченной, а точнее заблокированной территории. Таким образом, «средний» курс предполагает координацию действий между Арменией и Диаспорой, применение двух различных с тактической точки зрения стратегий, в результате чего должен быть обеспечен некий средний результат, одинаково приемлемый и для Армении, и для Диаспоры.

В свою очередь армянские власти, хотят того они или нет, должны в ближайшем будущем созвать форум и провести максимально откровенный разговор с представителями организаций Диаспоры, способный заменить их радужные представления о родине, Арарате, флаге и гимне, а заодно снабдить реальной информацией о том, что такое Армения, в чем состоят ее интересы и потенциал. Создание каналов общения с Диаспорой, диаспоральными СМИ и активистами – насущная задача армянского правительства. Причем формат этого общения не должен повторять бесполезные для ума, но приятные для желудка фестивали «Армения-Диаспора», а должен проходить в режиме «brain storm» с выработкой реальной стратегии взаимной поддержки. Вопросы трагической истории возникновения Диаспоры и претензии мирового армянства должны изучаться и выдвигаться Диаспорой в отрыве от государственной политики Армении, ориентированной на создание благоприятной для экономического развития страны региональной обстановки, снижения рисков в области безопасности.

Армения и Диаспора должны организовать стратегическую вилку Турции. Только в этом случае инициативная политика Анкары и Баку, нацеленная на объединение всех вопросов в кучу, будет сильно затруднена.

Армен Геворкян

News.am