Miasin.Ru

Мы сильнее, когда мы вместе.

53 работы завещаны Св. Эчмиадзину

Дата: 25.09.2008

То, что для других сюрреалистов было фантазией, страшным видением, для него и для всех сюрреалистов-армян - картины собственной жизни Среди самых ярких художественных событий сентября - международных музыкальных и театральных фестивалей - немаловажное значение имели Дни Аршила Горки, организованные по инициативе Министерства культуры РА.

Они были насыщены интересными встречами, поездками в Гюмри, Джаджур, Эчмиадзин, посещением исторических памятников, музеев, научной конференцией. Участниками Дней стали гости из Польши, группа деятелей культуры из Флоренции - организаторов конференции в Италии, посвященной выдающемуся армянскому художнику, наши ученые, искусствоведы, преподаватели вузов, директора музеев, студенты Ереванской художественной академии. Для нас Дни Аршила Горки, впервые проводимые в Армении, не просто знаменательное событие культурной жизни. Один из самых оригинальных живописцев XX века, Аршил Горки принадлежит к тому поколению, кто в полной мере испытал на себе все ужасы армянской трагедии начала века - резню, беженство, сиротство, чужбину. Нам близки его чувства, мысли, судьба, которая заставила миллионы зрителей, видевших его картины в лучших музеях Нью-Йорка, Бостона, Вашингтона, Филадельфии, Чикаго, Лос-Анджелеса, Лондона, Парижа, поклониться его душе. Наши зрители, знакомые лишь с трагическими событиями его жизни (тоже факт немаловажный) и с некоторыми репродукциями его работ, очень скоро (через три месяца) приобщатся к части его ценнейшего наследия, которое представит его музей в Св.Эчмиадзине. Поэтому не случайно Дни Аршила Горки открылись с посещения его музея, хотя оригиналы художника - 53 работы, завещанные Св.Эчмиадзину сестрой художника Вардуи, пока еще находятся в Музее современного искусства имени Гюльбенкяна в Лиссабоне, куда они переданы для временного хранения. Участников и гостей этого мероприятия у самого входа в музей встретил его директор - известный искусствовед, большой поклонник искусства художника Шаэн Хачатрян. Еще 30 лет назад он одним из первых познакомил армянскую общественность с творчеством и трагическими страницами биографии художника: читал лекции, публиковал статьи, представлял переводы с английского работ известных исследователей творчества Аршила Горки. Вот и сейчас он с прежней горячностью говорит о всемирном значении его творчества, о влиянии на развитие армянского и мирового изобразительного искусства, о том, как создавался музей его имени. Пригласив гостей в просторный зал, Шаэн Хачатрян выразил сожаление, что вместо оригиналов в экспозиции музея пока представлены постеры со слайдов, сделанных с оригиналов картин Аршила в США. Кстати, такого высокого качества, что непросвещенному зрителю трудно отличить их от оригиналов мастера. - Конечно, было бы замечательно, если бы открытие музея совпало с открытием Дней Аршила Горки, - говорит он. - К сожалению, осталось разрешить кое-какие технические неполадки, в частности, проблему освещения зала. Только после этого картины Горки будут доставлены в музей. Вот месяца через три, когда в экспозицию будут включены оригиналы художника, мы пригласим к нам представителей самых известных зарубежных музеев и тогда появится повод включить этот очаг в список современных музеев мира. Что касается самого здания, то оно, как известно, было построено 100 лет назад по инициативе Католикоса Хримяна, по замыслу которого оно должно было стать сокровищницей Эчмиадзина. Но в течение целого века оно ни разу не служило своему прямому назначению. В связи с трагическими событиями начала века оно сначала стало приютом для сирот - жертв Геноцида, затем - оздоровительным центром, а в советские годы - складом. И только относительно недавно, узнав о завещании сестры художника, Католикос Гарегин II взял на себя восстановление музея. Он нашел спонсора в США, организовал капитальный ремонт помещения. У Католикоса есть еще одна замечательная идея - рядом с нашим музеем он намерен создать музей ковров. Из четырех залов два будут представлять экспозиции живописных работ, подаренных Католикосу, в третьем зале разместятся работы армянских художников, которые творили за рубежом, - Айвазовский, Якулов, Суренянц, Жансем и другие. Из 53 работ Горки , завещанных Св.Эчмиадзину, - 7 живописных произведений, 4 акварели, графические работы и эскизы фресок, сделанных художником в аэропортах. Вспомним, что в Ереване есть десять других работ А.Горки, которые находятся в музее Гафесчяна. Еще одну работу прислала когда-то сестра художника через Ваагна Давтяна. Очень хорошо, что наши гости побывали в Матенадаране, где представлена Васпураканская школа миниатюры. Аршил Горки сам был из Васпуракана и всегда интересовался искусством армянского средневековья. Собравшихся вокруг Шаэна Хачатряна журналистов и гостей музея интересовали вопросы, связанные с жизнью и творчесством Аршила Горки. Это было весьма важно, поскольку на конференции, состоявшейся через пару дней в Национальной картинной галерее, слишком мало места было уделено анализу творчества художника. - Аршил Горки, как и многие армянские художники его времени, пришел в искусство тогда, когда делал первые шаги сюрреализм, - рассказал Ш.Хачатрян. - В потрясенных и надломленных душах некоторых армянских художников он нашел для себя поистине благодатную почву. Искусство этих юношей питалось преимущественно воспоминаниями потерянного детства. И даже всецело находясь в русле сюрреалистических концепций, они черпали свои темы не столько в смутных глубинах подсознания, сколько в подлинных событиях недавнего прошлого. То, что для других сюрреалистов было болезненной фантазией, страшным видением, для сюрреалистов-армян было картинами собственной жизни. Искусство было для них аллегорией, иносказанием о пережитом, ибо говорить о нем напрямую казалось им невозможным. Вот почему мы вправе вести речь об армянском варианте сюрреализма с особыми, только ему присущими чертами. С ним, в частности, неразрывны имена Мелкона Кебабчяна, Леона Тютюнджяна, позднее Гарзу - Гарника Зулумяна (Франция) и Левона Минасяна (Италия). В лоне "армянского сюрреализма" - искусства, опирающегося на впечатления детства, родился художник высочайшего уровня. Американский художник Вилем де Конинг писал о Горки: "Он понимал все, что касается природы и живописи. Он обладал потрясающим зрением, сверхъестественным чувственным восприятием и невероятным чутьем. Все это было у него еще до встречи с сюрреалистами, и они сказали ему: у тебя уже есть все". В период исканий Аршил создал изумительную по красоте картину "Художник и его мать", репродукция которой находится в нашем музее. На матовом фоне материнского лица, которое словно овеяно кладбищенской тишиной, выделяются огромные трагические глаза армянки. Образ женщины в этой живописной поэме символичен: достаточно взглянуть на цветок в руке мальчика, чтобы понять, что она олицетворяет вечную жизнь и святость памяти. Краски этого полотна, как и его формы (платка, напоминающих тесто ладоней, фартука и т.д.) - это почва, на которой выросли шедевры художника абстрактного периода. Мне посчастливилось увидеть эту картину в нью-йоркском музее американского искусства "Уитни". Без преувеличения скажу: в экспозиции музея нет полотна более завораживающего и магического. Стоя перед ним в окружении множества посетителей, я вспомнил "Сикстинскую мадонну". У Рафаэля мать с тревогой в глазах отдает сына миру, у Аршила Горки сын представляет миру свою потерянную мать - символ потерянной родины и ее красоты. Востаник-Манук Адоян - таково настоящее имя Аршила Горки - родился на берегу озера Ван, в деревне Вари Хоргом, откуда хорошо был виден остров Ахтамар. Учился он сперва в деревенской школе, затем в Ване. Ему было 11 лет, когда он вместе с тысячами беженцев очутился в Ереване. Здесь от голода и лишений умерла его мать. Востаник работал в типографии, потом с младшей сестрой Вардуи добрался до Тифлиса, а в 20-м они уехали в США. Сестра художника вспоминает, что, едва ступив на американскую землю, он сказал: "Только бы вернуться когда-нибудь в Ван". Жизнь Востаника в Новом Свете прошла в тяжелой борьбе с обстоятельствами и была безраздельно посвящена искусству. Молодому художнику советовали сменить армянскую фамилию, и жизнь сама продиктовала ему псевдоним: он знал, что означает русское слово "горький", читал и любил книги Максима Горького. Аршил же - это переделанное на иной лад имя Аршак. Неуемный исследователь искусства древнего и новейшего, в поисках собственного "я" Аршил Горки на протяжении двух десятилетий пробовал свои силы во всех направлениях современной живописи. Делал он это в высшей степени творчески, никогда никому не подражая. Он ни на минуту не сомневался, что наделен Божьим даром, и не жалел сил, чтобы раскрыть его. Сюрреалистическое восприятие всего сущего гармонично соединилось у художника с абстрактным мышлением. Проникая сквозь видимую оболочку окружающего мира, его взгляд как бы размывает предметы, превращает их в причудливые сочетания цветовых линий и пятен. А поскольку отличительной чертой творчества Аршила Горки, как и всех сюрреалистов, была высокая экспрессивность, то его стиль получил определение как абстрактный экспрессионизм, а сам он был признан родоначальником этого течения. Влияние, которое он оказал на новейшую западную живопись, огромно. Зрелое творчество Аршила Горки чрезвычайно сложно и отчасти загадочно. Но нам, армянам, быть может, проще, чем другим, проникнуть в его мир. Дело в том, что все без исключения его работы абстрактного периода питаются воспоминаниями детства, их исток - на берегу Вана. И у нас есть ключ к этому таинственному миру - преисполненные поэзии, редкие по искренности письма художника сестре, написанные на очень гибком и выразительном западноармянском языке. Это его своеобразный комментарий к картинам. ...В 1946 году при пожаре в мастерской сгорели многие работы художника. Вскоре в 1948-м он перенес онкологическую операцию. В том же году, попав в автокатастрофу, надолго лишился способности работать правой рукой. Еще через две недели от него ушла жена, забрав обеих дочерей. Не выдержав обрушившихся на него ударов судьбы, Аршил Горки покончил с собой. Ему было 44 года... В начале века наш народ раскололся, как гора, на две части. В живописи этот раскол обрел свое чистейшее и адекватное выражение. То было преодолением катастрофы, духовный подвиг, пример которого для будущих поколений поистине неоценим. /Голос Армении/Наталия ГОМЦЯН